Артур Барбридж, 25 лет, начинающий юрист
Как-то это так странно получилось. Так сразу и не расскажешь. А уж как со стороны всё это выглядело - не имею ни малейшего представления.
Дошли мы до карьера с Золотым Шаром, откуда эта история началась уже под вечер, хотя солнце и не думало садиться. Точнее это казалось, что вечер - вереница событий так плотно легли в моё сознание, что время стало чем-то совершенно для меня непостижимым. Было ощущение лёгкости, и спокойствия, и радости. Радости от чего? Ну, от того, что живые добрались, что пообщался с мистером Шухартом, и ещё целый букет оттенков.
Ну конечно я знал, что будет когда я спущусь. Довольно я насмотрелся на отца, людей у него на "пикниках", да и мистер Шухарт не слишком скрывал, для чего я ему нужен. Просто теплилась какая-то надежда, что всё это не просто так, и что - а вдруг получится? И что бы я загадал, если бы добрался?
Что бы я загадал? Ровно то самое о чём говорил Рэдрику, "счастье всем даром". Читал где-то, что "любое живое существо во Вселенной способно отличить добро от зла". Не помню, то ли у Воннегута, то ли у Строгова.
И переполнило меня от самой потенциальной возможности сделать мир лучше, и словно выросли у меня за спиной крылья, и ноги пустились в пляс, и голос стал жить словно сам по себе.
А потом внезапно всё кончилось. Последнее, что запомнил - метнувшаяся ко мне полупрозрачная тень, словно от окружающей жары. И зажмурил глаза. И меня подбросило в воздух, а потом что-то изменилось, и я открыл глаза.
И ощутил, что договариваю фразу: "Хоть бы лицо сполоснуть". И увидел глядящего на меня Рэдрика. И понял, что мы с ним стоим прислонившись к фургону. И что у мистера Шухарта катятся слёзы, и он, широко открытыми глазами, смотрит на меня.
Вот тут-то история и началась. Потому, что во-первых, выснилось, что ещё минуту назад мы с ним были в 2 милях отсюда, во-вторых, я был явно не живой, а в-третьих, тень от фургона была именно там, где была, когда мы прислонялись к нему в первый раз. В бога я не верю. Мистер Шухарт тоже, потому, что обматерив сквозь слёзы сказал, что такой чертовщины от тут не видел и рад, что я жив.
- А мы сейчас вперёд или назад, мистер Шухарт?
- Не знаю. Вперёд. "Мясорубка", наверное, двоих теперь пропустит.
Как выяснилось спустя час - не пропустила. И когда я на негнущихся ногах подошёл к шару, то хотел только одного - чтобы мир стал лучше, а что именно у Шара я просил - не знаю.
Когда за спиной мгновенье спустя возник фургон, слева - мистер Шухарт, с чуть пригубленной фляжкой, а в двух милях на север - злополучный карьер, ругательство вырвалось совершенно помимо моей воли. Мы переглянулись, и в голос засмеялись. Хотя ничего в этом смешного и не было. Защитная реакция организма. По всей видимости "пришельцы" были знакомы с понятием "чёрный юмор".
- Ну что, мистер Барбридж, куда мы теперь пойдём? - с хрипловатым смешком сказал Рэдрик.
- Думаю, мистер Шухарт, вперёд - ответил я, и почему-то улыбнулся.
Словно в мире не было никого, кроме нас с ним. Словно и не было где-то недалеко, если смотреть по карте, отца, ради которого, в теории, это затевалось, ни дочери Рэдрика. Только два обожжённых человека, жаркая пыль и палящее солнце. И ни малейшего намёка на холодную воду.
В этот раз мы дошли до карьера, остановились, и побежали, наверное надеясь уйти от "мясорубки". В определённом смысле это получилось - мы до неё даже не добежали, оставалось ещё футов 10 когда возникли старые знакомые - фургон, Шухарт и моё "Хоть бы лицо сполоснуть".
Решили идти назад, чёрт с ним с этим Шаром. Дальше помню только вспышку перед глазами, и пару дней субъективного времени невыносимой боли. Закончилось всё чем? Правильно, фургоном и его верными спутниками.
Мистер Шухарт сказал, что когда мы начали обходить грозовое поле в меня попала молния, и что когда он меня "скормил" в карьере пульса у меня уже практически не было.
Обходить карьер смысла не было, потому, что за него никто не ходил - все шли к Шару, да и возможности не было потому, что дороги не было и до Пришествия.
И мы побрели по уже знакомой дороге.
Дошли до карьера, начали спускаться в него и тут услышали кое-что, чего тут никак быть не могло - шум вертолёта в вышине, и замерли. Наверное, правильней сказать - остолбенели. А вертолёт снижался, превращаясь из серой точки в двухвинтовую громадину с эмблемой ООН на днище.
То что он сел на краю карьера нас ничуть не удивило. И мы даже как-то не особо удивились людям с автоматами, учёным в защитных костюмах и капитану Квотербладу во главе. То, что раздались крики "Стоять! Поднять руки!" тоже было ожидаемо. А вот то, в чём нас начали обвинять, и рассказывать нам, сколько из-за нас проблем возникло - вызвало приступ истерического смеха, и не только у нас.
Квотерблад начал со следующего - "Да вы уже (тут он как-то по особому выругался, я не запомнил) своими шутками со временем! Вся планета на час назад откатывается! Учёным конечно интересно, но обычным людям как-то не по себе!".
Ну... В общем всё обошлось. Мы конечно стали самыми популярными персонажами новостей, но всего на пару недель заняв место звёзд кино и моды. В мире от наших "прогулок туда и обратно" ничего особого не случилось, в первый раз произошло множество аварий - но в итоге из крупного - неудачная посадка самолёта без жертв и несколько сотен аварий на дорогах - по счастливой случайности ничего серьёзней переломов не принесших.
Шар изъяли, ничего в нём особого не нашли, что-то вроде большого отъевшегося "этака". Так что в мире случилось большое чудо, или чертовщина, никто так и не понял. Большинство и не заметило ничего. Зато те, кто заметили уже не забудут. У нас у всех есть шанс сделать что-то хорошее в этом мире. Почему бы ещё раз не попробовать?
